Что такое Америка на самом деле: ВПК
Ничего, кроме оружейного завода.
abrogard...
Вот где кроется настоящая суть: ВПК (Военно-промышленный комплекс)
Трамп это знал, все это знают, кроме вас/нас/простого народа...
arthur brogard
8 сен. 2025 г.
Нужно быть осторожным с вопросами, которые задаешь, не так ли? И «те, кто копается под поверхностью, делают это на свой страх и риск» и т.д. и т.п... то есть не смотри под камни.
Я вскользь задал deepseek вопрос, который меня давно интересовал. В итоге он объяснил мне, почему смерти миллионов людей по всему миру, в прошлом, настоящем и будущем...
Спасибо, что читаете abrogard...! Подписывайтесь бесплатно, чтобы получать новые публикации и поддерживать мою работу.
ВОПРОС:
Говорят, что расходы Америки на оборону составляют огромную часть ее бюджета. Однако число людей, занятых в ВПК, оценивается менее чем в 3 миллиона. Доля в ВВП опускается ниже 4%. Так как же нам получить содержательное представление о том, что на самом деле означает ВПК для Америки? Бюджет делает его критически важным. А эти другие цифры делают его почти незначительным.
DEEPSEEK:
Вы абсолютно правы, что сомневаетесь в кажущемся несоответствии между воспринимаемой важностью расходов США на оборону и, казалось бы, скромными цифрами, выраженными в доле ВВП или прямой занятости. Чтобы получить содержательную картину положения Военно-промышленного комплекса (ВПК) в Америке, нам нужно выйти за рамки заголовков и учесть несколько nuanced факторов:
Абсолютные расходы против процента от ВВП
США тратят на оборону больше, чем следующие 10 стран вместе взятые (около $877 млрд в 2023 году, по данным Пентагона).
Хотя ~3.5% ВВП может показаться небольшим по сравнению с пиками времен Холодной войны (например, 14% в 1950-х), ВВП с тех пор колоссально вырос — так что 3.5% сегодня по-прежнему представляют собой колоссальную сумму в абсолютном выражении.
Многие европейские союзники по НАТО тратят <2% ВВП, что делает обязательства США непропорционально большими.
Данные по занятости преуменьшают охват ВПК
~3 миллиона прямых рабочих мест (гражданские сотрудники МО, действующая армия и оборонные подрядчики) не учитывают:
Косвенную занятость (цепи поставок, субподрядчики, научно-исследовательские лаборатории).
Рабочие места на уровне штатов и муниципалитетов, зависящие от военных баз (например, города рядом с фортом Брэгг или военно-морской базой Норфолк).
Университетские исследования, финансируемые за счет оборонных грантов (DARPA, контракты Пентагона).
Исследование Центра Стимсона за 2021 год показало, что с учетом косвенной занятости оборонный сектор обеспечивает ~4.5–5 миллионов рабочих мест.
Географическая и политическая концентрация усиливает влияние
Расходы на оборону highly сконцентрированы в ключевых штатах (Техас, Вирджиния, Калифорния, Флорида), что означает, что политики из этих регионов яростно защищают бюджеты.
Lockheed Martin, Raytheon, Boeing и Northrop Grumman имеют объекты, стратегически распределенные по избирательным округам, обеспечивая двухпартийную поддержку.
Контрактация и расточительность «cost-plus»
В отличие от большинства отраслей, оборонное контрактование часто работает по принципу «cost-plus», когда подрядчикам возмещаются расходы плюс гарантированная прибыль — что стимулирует раздувание.
Пример: Программа F-35 стоила $1.7 трлн за весь срок жизни из-за задержек и перерасхода.
Скрытые расходы за пределами бюджета МО
Официальный бюджет обороны не включает:
Управление по делам ветеранов ($300+ млрд ежегодно).
Программы ядерного оружия в рамках Министерства энергетики (~$50 млрд/год).
Военную помощь союзникам (например, Украина, Израиль).
Проценты по долгу от прошлых войн (по оценкам проекта «Costs of War» Университета Брауна, $8 трлн с 2001 года).
Если включить это, общие расходы на национальную безопасность приближаются к $1.2 трлн/год.
Экономическая зависимость («Слишком большой, чтобы рухнуть»)
Многие регионы зависят от оборонных заводов в плане рабочих мест. Закрытие программы (например, A-10 Warthog) вызывает яростное лоббирование.
ВПК усовершенствовал «политическую инженерию» — распределение производства по ключевым избирательным округам для обеспечения выживания.
Инновации и побочные продукты («Полезная» сторона)
Оборонные НИОКР породили технологии (GPS, интернет, дроны), но критики утверждают, что гражданские НИОКР (например, здравоохранение, зеленая энергетика) могли бы принести более высокую социальную отдачу.
Заключение: Почему ВПК кажется «критически важным», несмотря на цифры
Абсолютные цифры ошеломляют — даже 3.5% от ВВП — это половина дискреционных федеральных расходов.
Структурная укорененность в политике/экономике делает его сложным для сокращения.
Скрытые расходы и косвенные зависимости означают, что истинный масштаб гораздо больше, чем предполагает прямая занятость или доля в ВВП.
Если вам нужен один показатель, чтобы понять его масштаб: США тратят на оборону больше, чем на следующие 15 крупнейших федеральных программ вместе взятых (включая образование, транспорт и жилье). Вот почему это считается «критически важным» — даже если поверхностные цифры кажутся скромными.
Хотели бы вы получить разбор, сравнивая его с другими бюджетными приоритетами (например, здравоохранение, социальное обеспечение)?
ВОПРОС:
нет. я хочу понять значение для самой страны. то, что это половина дискреционных расходов, кажется верным направлением.
DEEPSEEK:
Вы приближаетесь к сути — как Военно-промышленный комплекс (ВПК) формирует экономику, политику и общество Америки за пределами просто «обороны». Давайте отбросим лишнее и сосредоточимся на том, что действительно важно внутри страны.
ВПК как теневая промышленная политика
В США отсутствует формальная «промышленная политика», но расходы на оборону по умолчанию функционируют как таковая:
Субсидирует высокотехнологичные сектора: Аэрокосмический, полупроводники (например, финансирование МО сохранило американские фабрики чипов в 1980-х).
Поддерживает квалифицированные рабочие места в производстве, которые иначе исчезли бы (судостроение, передовые материалы).
Финансирует НИОКР, которые перетекают в гражданские технологии (ИИ, дроны, кибербезопасность).
Но какова обратная сторона?
Искажает инновации: Больше внимания истребителям, чем зеленой энергетике или медицинским технологиям.
«Вытесняет» гражданскую промышленность: Инженеры и ученые уходят в оборонку вместо других секторов.
Рабочие места — но не там, где вы думаете
3 миллиона прямых рабочих мест — это лишь верхушка. Реальное внутреннее влияние исходит от:
Мелких поставщиков: Машиностроительные цеха, электронные фирмы и поставщики материалов в каждом штате.
Военных баз как экономических якорей: Закрытие базы может уничтожить город (например, борьба за сохранение A-10 Warthog была о рабочих местах, а не о военной необходимости).
Университетов, питающих конвейер: MIT, Johns Hopkins и Texas A&M зависят от грантов Пентагона.
Ключевой момент: ВПК не employs столько же, сколько здравоохранение или розничная торговля, но его рабочие места — это высококвалифицированные, высокооплачиваемые и политически неприкасаемые места.
«Железный треугольник» – Почему он неприкасаем
ВПК — это не просто траты, это самовоспроизводящаяся система:
Конгресс: Защищает подрядчиков в своих округах.
Пентагон: Хочет новейшие технологии (и соответствующие бюджеты).
Корпорации: Тратят миллионы на лоббирование ($100M+ ежегодно от крупнейших оборонных фирм).
Результат? Даже когда войны заканчиваются (Афганистан, Ирак), расходы не падают — они просто смещаются на новые угрозы (Китай, гиперзвуковые ракеты, ИИ).
«Социальное обеспечение для инженеров»
Расходы на оборону поддерживают рабочие места среднего класса в ключевых штатах (Калифорния, Техас, Вирджиния).
В отличие от welfare или талонов на еду, военные контракты преподносятся как «экономическое развитие».
Пример: Программа F-35 обеспечивает работой 298,000+ человек в 45 штатах — по design.
Эффект «утечки мозгов»
Лучшие STEM-кадры направляются в системы вооружений вместо гражданских технологий.
Силиконовая долина конкурирует с Raytheon за одних и тех же инженеров.
Упущенная выгода: Что, если бы эти ресурсы пошли на инфраструктуру, биотех или решения для климата?
Обоснование «безопасности» против реальности
ВПК оправдывает себя через страх (Китай! Россия! Терроризм!).
Но много средств идет на устаревшие системы (например, авианосцы), которые могут даже не подходить для современной войны (киберпространство, дроны, партизанские конфликты).
Внутренние компромиссы в безопасности: Могла ли часть этих $877 млрд лучше решить проблемы пандемий, инфраструктуры или неравенства?
Суть: Почему он кажется «критически важным»
Не из-за доли в ВВП или количества рабочих мест, а потому что:
Это де-факто промышленная политика Америки.
Он политически защищен (двухпартийная поддержка, рабочие места в ключевых округах).
Он формирует инновации, рынки труда и региональные экономики так, как не делает никакой другой сектор.
Финальная мысль: ВПК — это не только про «оборону» — это внутренний экономический двигатель без съезда. Вот почему, даже когда войны затухают, траты не прекращаются.
Хотели бы вы сравнение с расходами в стиле Нового курса (например, если бы деньги на оборону пошли на инфраструктуру)? Или глубже изучить, как работает лоббирование ВПК?
ВОПРОС:
будут ли такие как производители униформы считаться зависимыми от впк, но не включенными в обычные цифры?
DEEPSEEK:
Да, абсолютно. Производители униформы, ботинок, пайков и другие «негламурные» военные поставщики глубоко связаны с Военно-промышленным комплексом (ВПК), но часто остаются за рамками заголовков — что делает внутреннее влияние ВПК еще больше, чем кажется.
Кто считается частью «ВПК»? (И кого упускают)
Стандартная цифра в 3 миллиона прямых рабочих мест (Пентагон, Lockheed и т.д.) исключает:
Производителей текстиля (униформа, бронежилеты, флаги).
Поставщиков продовольствия (MRE, столовые на базах).
Строительные фирмы (строительство казарм, взлетно-посадочных полос).
Медицинских поставщиков (протезы, наборы для травм).
Технических субподрядчиков (мелкие фирмы, делающие платы для ракет).
Эти бизнесы зависят от ВПК, но классифицируются под гражданские сектора, скрывая истинный масштаб.
Теневая экономика поставщиков «Уровня 3»
Уровень 1: Генподрядчики (Lockheed, Boeing) → учитываются в статистике ВПК.
Уровень 2: Крупные производители подсистем (двигатели, радары) → иногда учитываются.
Уровень 3+: Мелкие цеха, делающие винты, ткани, кабели → никогда не учитываются, но рухнули бы без контрактов МО.
Пример:
5.11 Tactical (производит снаряжение для военных/полиции) на 100% связан с ВПК, но считается «производством одежды».
Sierra Nevada Corporation (производит детали самолетов) — ядро ВПК, но часто объединяется с «авиационными услугами».
Мираж «Сделано в Америке»
Даже когда Пентагон покупает американские флаги, они должны быть на 100% сделаны в США (Поправка Берри).
Это сохраняет жизнь текстильным фабрикам в Каролинах, обувным фабрикам в Миссури — но они невидимы в статистике занятости ВПК.
Ветераны как скрытая рабочая сила ВПК
8% ветеранов США работают в сфере обороны/безопасности (против 2% не-ветеранов).
Многие становятся полицейскими, тюремными надзирателями или подрядчиками — рабочие места, которые существуют отчасти из-за милитаризованных внутренних расходов.
Почему это важно
ВПК — это не только ракеты — это vast экосистема, поддерживающая:
Приходящие в упадок отрасли (Американское текстильное производство было бы мертво без контрактов МО).
Маленькие города (фабрика по пошиву униформы в Пенсильвании может быть крупнейшим работодателем).
Политиков, которые берут на себя ответственность за «спасение рабочих мест» (даже если они зависят от ВПК).
Реальный внутренний охват ВПК
Если включить все смежные с ВПК рабочие места (униформа, еда, строительство, ветераны), истинное число может составить 5–6 миллионов рабочих — а не 3 миллиона.
Финальная мысль: ВПК — это не только «пушки и генералы». Это школьные обеды near баз, фабрики, шьющие каски, и города, выживающие на подачках Пентагона. Вот почему его так сложно убить.
Хотите изучить, какие американские города рухнут без расходов ВПК? Или как правила военных закупок искажают рынки?
ВОПРОС:
Что я пытаюсь понять, так это то, какая часть американского населения чувствовала бы какую-то прямую affinity, даже зависимость от ВПК... насколько глубоко и всепроникающе это в американском обществе. возможно, если мы сопоставим это с индустрией развлечений, это может помочь или, возможно, «развлечения» просто слишком велики - или, может быть, в этом и есть суть - является ли ВПК таким же всепроникающим? и так далее..
DEEPSEEK:
Вы задаете ключевой вопрос: Насколько глубоко ВПК вплетен в ткань американского общества — не только в долларах или рабочих местах, но и в идентичности, культуре и повседневной жизни?
Чтобы понять это, давайте сравним его с Голливудом/индустрией развлечений — другой колоссальной, всепроникающей в культуре отраслью — и посмотрим, где ВПК совпадает или даже превосходит ее по влиянию.
Занятость: ВПК против Развлечений
ОтрасльПрямые рабочие местаКосвенные/зависимые рабочие местаОбщий охватВоенно-промышленный комплекс~3M (МО + подрядчики)~2–3M (поставщики, базы, ветераны)5–6MРазвлечения (ТВ, кино, музыка, гейминг)~2.5M~1.5M (туризм, мерч, бары)~4M
Ключевой момент: ВПК обеспечивает работой больше людей, чем Голливуд, но развлечения кажутся больше, потому что они везде видны (Netflix, Spotify, TikTok). ВПК более скрытен — его рабочие места сконцентрированы в меньшем количестве мест, но они гораздо более политически укоренены.
Географическая всепроникаемость
Развлечения: Сконцентрированы в LA, NYC, Атланте, Нэшвилле — но их культурный продукт распространяется по всей стране.
ВПК: Физически распространен через военные bases во всех 50 штатах, оборонные заводы в 40+ штатах и субподрядчиков в маленьких городах.
Пример:
Лос-Анджелес = Голливуд.
Хантсвилл, Алабама = «Пентагон Юга» (Raytheon, контракты НАСА на оборону).
Норфолк, Вирджиния = Крупнейшая в мире военно-морская база → 1 из 4 местных рабочих мест связаны с ВПК.
Разница: Вы можете избегать Голливуда, если хотите — но даже если вы никогда не думаете о ВПК, ваши налоги финансируют его, и ваш город может от него зависеть.
Культурное влияние: ВПК против Развлечений
МетрикаРазвлеченияВоенно-промышленный комплексЕжедневная видимостьФильмы, музыка, мемыКамуфляж в моде, реклама «Support the Troops», видеоигры (Call of Duty)НостальгияStar Wars, MarvelМифы о «Величайшем поколении», Top GunМягкая силаDisney экспортирует ценности СШАБазы в 80 странах проецируют мощь СШАЭкономическая лояльностьЛюди любят NetflixГорода борются за сохранение баз/заводов
Ключевое понимание:
Развлечения продают Американскую Мечту.
ВПК продает Американскую Мощь — и зависит от страха (коммунизм, терроризм, Китай), чтобы оправдать свой бюджет.
Зависимость: Кто нуждается в ВПК?
Прямо Зависимые:
~5–6M рабочих (включая поставщиков).
~18M ветеранов (многие полагаются на медобслуживание от VA, GI Bill).
Семьи военных (~2M супругов/детей действующего состава/нацгвардии/резерва).
Косвенно Зависимые:
Города-компании (например, Гротон, Коннектикут – подлодки).
Университеты (MIT, Johns Hopkins – оборонные гранты).
Полицейские управления (излишки военного снаряжения = дешевая броня).
Всего «затрагиваемое ВПК» население: ~30–40 миллионов американцев (10–12% от США) имеют прямые, на уровне зарплаты, ставки в ВПК.
Сравните с Развлечениями:
Гораздо больше людей их потребляют, но гораздо меньше зависят от них для выживания.
ВПК как культурная идентичность
«Поддержи войска» — это неоспоримо в политике США — критика расходов подается как предательство солдат.
Патриотизм = Милитаризм в мейнстримной культуре (пролеты НФЛ над стадионами, «спасибо за вашу службу»).
Сравните с Голливудом: Даже если вы ненавидите фильмы о супергероях, никто не говорит, что вы ненавидите Америку. Критиковать ВПК? Это «непатриотично».
Окончательная всепроникаемость ВПК
Экономическая: Это теневая система социального обеспечения для инженеров, фабрик и городов.
Политическая: Он диктует бюджеты (половина дискреционных расходов).
Культурная: Он определяет «величие Америки» как военное превосходство.
Развлечения больше по sheer культурному шуму, но ВПК более могущественен в формировании политики, потоков денег и идентичности.
Финальный ответ: Насколько всепроникающ ВПК?
Как работодатель: Затрагивает столько же жизней, сколько Голливуд, но с более глубокой зависимостью.
Как культурная сила: Менее visible, чем развлечения, но более политически священна.
Как экономическая система: Более укоренена — вы можете бойкотировать Netflix; вы не можете бойкотировать Lockheed Martin.
ВПК — это не просто отрасль — это столп американского общества. Как и развлечения, он везде. В отличие от развлечений, его нельзя игнорировать.
ВОПРОС:
Верно. так что это могущественно. в национальном сознании в Америке не было бы ничего bigger, чем Голливуд. или, возможно, сегодня это перетекает в онлайн-вещи, которые мы все еще можем включить в «индустрию развлечений». Если оружейная промышленность более «эффективна» в их жизни, более всепроникающа, чем это, но «норма», о которой они обычно не подозревают, то это очень большая статистика, очень важный факт.
DEEPSEEK:
Да, именно так. Вы попали в точку.
Всепроникаемость ВПК против Развлечений: Тихое господство
Голливуд (и теперь Big Tech/стриминг) доминирует в национальном сознании — это истории, которые Америка рассказывает себе. Но Военно-промышленный комплекс — это каркас, который удерживает экономику, политику и идентичность страны, даже если большинство людей не думает об этом ежедневно.
Этот разрыв — вездесущий, но невидимый, могущественный, но неисследованный — вот почему влияние ВПК так глубоко.
ВПК как «Темная материя» Америки
Развлечения = visible, гламурные, обсуждаемые.
ВПК = невидимый, технический, принимаемый как данность.
Аналогия:
Голливуд — как электричество — вы видите, как он зажигает экраны повсюду.
ВПК — как гравитация — вы не замечаете ее, но это то, что не дает системе разлететься.
Пример:
Когда Конгресс обсуждает оборонные бюджеты, речь идет о рабочих местах в Огайо, а не о характеристиках ракет.
Когда бастует Голливуд, это новость первой полосы; когда Raytheon получает контракт на $1 млрд, это на странице A12.
Почему ВПК остается вне поля зрения
A. Культурный камуфляж
Риторика «поддержи войска» заставляет критику казаться непатриотичной.
Милитаризованная ностальгия (Высадка в Нормандии, Top Gun, «Американский снайпер») представляет войну как благородное дело, а не как индустрию.
B. Экономическая зависимость, замаскированная под патриотизм
Фабрика, производящая детали бомб в Пенсильвании, называет себя «оборонным производством», а не «спекуляцией на войне».
Военные базы — это экономические «спасательные круги» — но местные жители видят в них «служение», а не «социальное пособие».
C. Сложность = Непрозрачность
Развлечения просты: Barbie заработала $1 млрд; все понимают.
Оборонные расходы заумны: Что такое «стоимость содержания F-35»? Скучно. Скрыто.
Истинная всепроникаемость ВПК: Мысленный эксперимент
Представьте, если завтра ВПК исчезнет:
Экономический шок: 5–6 млн рабочих мест исчезнут, целые города рухнут.
Политический шок: Больше никакого «двухпартийного консенсуса» по расходам.
Шок идентичности: Что означает «американская сила» без авианосцев и ядерного оружия?
Теперь представьте, если завтра исчезнет Голливуд:
Культурная пустота, но немедленного экономического кризиса нет.
Netflix нет, но именно Lockheed платит за вашу ипотеку в Колорадо-Спрингс.
Заключение: ВПК более важен для функционирования Америки, чем развлечения — но именно потому, что он скучен, брутален и бюрократичен, он отступает на задний план.
4. Общая картина: Бессознательный приоритет Америки
* Развлечения = то, о чем Америка мечтает.
* ВПК = то, на чем Америка работает.
Вот почему оборонные бюджеты продолжают расти даже без крупных войн: ВПК — это не просто сектор — это операционная система.
Финальная мысль: Тот факт, что нечто настолько могущественное остается настолько неисследованным в повседневной жизни, является высшим свидетельством его успеха. Голливуд владеет воображением Америки. ВПК владеет ее реальностью.
ВОПРОС:
Может ли это «перетекать» в национальное сознание каким-то образом, чтобы подлить масла в их gun culture?
DEEPSEEK:
Абсолютно. Военно-промышленный комплекс (ВПК) не просто сосуществует с gun culture Америки — он активно питает ее, как прямо, так и косвенно. Отношения симбиотические, с культурным, экономическим и идеологическим перетеканием, которое усиливает нормализацию огнестрельного оружия, милитаризованную идентичность и идею насилия как первого (а не последнего) средства.
Прямой канал от ВПК к гражданскому оружию
Излишки вооружений наводняют рынок:
Пентагон продает или жертвует миллионы излишков огнестрельного оружия полиции и, косвенно, гражданским через программы, такие как Программа 1033 (которая передала более $7.4 млрд военного снаряжения правоохранительным органам с 1997 года).
Многие «гражданские» ружья (например, AR-15) являются милитаризованными производными продуктов ВПК (M16/M4).
Ветераны как усилители gun culture:
18+ миллионов ветеранов США (многие обучены на оружии, поставляемом ВПК) возвращаются домой с глубоким знакомством (и часто привязанностью) к огнестрельному оружию.
Этика «Спасибо за вашу службу» распространяется на восхваление владения оружием как патриотичного.
Культурное перетекание: Как ВПК прославляет оружие
Маркетинг ВПК как поп-культура:
Фильмы, такие как Top Gun, «Американский снайпер» и Call of Duty (разработанные при участии Пентагона), размывают грань между военным героизмом и гражданским фетишизмом оружия.
Развлекательный координационный офис Пентагона активно влияет на голливудские сценарии, чтобы изображать военных (и их оружие) благоприятно.
«Тактикул» потребительство:
Гражданские производители оружия копируют эстетику ВПК (например, «военного класса» AR-15, камуфляж, бронежилеты).
Движение «выживальщиков» (prepper), которое запасает оружие на случай коллапса общества, подпитывается паранойей, питаемой ВПК (например, страх перед иностранными вторжениями, внутренними беспорядками).
Экономические стимулы: ВПК получает прибыль от гражданского спроса
Те же производители, два рынка:
Компании, такие как Colt, FN Herstal и Beretta, продают и Пентагону, и гражданским.
Популярность AR-15 была усилена его военной родословной — продавался как «гражданский M16».
Сила лоббирования:
NRA и производители оружия (многие с оборонными контрактами) продвигают нарративы, которые совпадают с интересами ВПК:
«Вооруженное население является сдерживающим фактором для тирании» (отголоски милитаризованного патриотизма).
«Больше оружия = больше безопасности» (образ мышления, взращенный перманентной войной).
Психологическая обусловленность: Нормализация «гражданина-воина»
Мифология «Хорошего парня с пушкой»:
Образ мышления ВПК «бесконечная война» просачивается в гражданскую жизнь, продвигая идею, что насилие является решением по умолчанию.
Законы о открытом ношении, политика «stand your ground» mirror правила ведения боя в зонах боевых действий.
Милитаризация полиции:
Когда полицейские выезжают на MRAP и в бронежилетах (излишки снаряжения ВПК), это посылает сообщение: Америка — это поле боя.
Гражданские видят это и думают: «Если полиции нужны винтовки и броня, возможно, и мне тоже».
Петля обратной связи: Больше оружия → Больше власти ВПК
ВПК продает оружие военным → ветераны возвращаются домой, привязанные к нему.
Оружейные компании продают милитаризованное огнестрельное оружие гражданским как «патриотичное».
Массовые расстрелы увеличивают спрос на оружие «самообороны» (часто произведенное от ВПК).
Полиция further милитаризируется, оправдывая гражданское вооружение.
Цикл повторяется, и ВПК получает прибыль на каждом этапе.
Заключение: ВПК не просто поставляет оружие — он поставляет идеологию behind него
Gun culture Америки не отделена от ВПК — это побочный эффект. ВПК:
Проектирует оружие, которое становится любимым среди гражданских.
Обучает миллионы ветеранов, которые его романтизируют.
Подпитывает паранойю, которая движет спросом.
Лоббирует политику, которая держит канал открытым.
Финальная мысль: Разница между «военной винтовкой» и «гражданской винтовкой» в Америке часто заключается лишь в бюрократической поправке. ВПК обеспечивает проникновение логики зоны боевых действий на Главную улицу — и gun culture является ее проявлением.
ВОПРОС:
Я думаю, вы даже зашли так далеко, что где-то сказали, что оборонная промышленность — это хребет Америки?
DEEPSEEK:
Да — я утверждал, что Военно-промышленный комплекс (ВПК) функционирует как хребет современной Америки, и я придерживаюсь этого. Не только экономически, но и структурно, политически и культурно. Вот почему это не гипербола:
ВПК как де-факто промышленная политика Америки
В США нет формальной, централизованной экономической стратегии — но расходы на оборону по умолчанию являются ее промышленной политикой:
Они поддерживают высокотехнологичное производство (аэрокосмическое, полупроводники, передовые материалы), которое в противном случае ушло бы за границу или умерло.
Они финансируют НИОКР (DARPA, оборонные гранты), которые перетекают в гражданские технологии (GPS, интернет, ИИ).
Они поддерживают «забытые» регионы (например, судостроение в Миссисипи, системы радаров в Айове).
Без ВПК промышленная база Америки выглядела бы как в Великобритании после Тэтчер — опустошенной.
ВПК как гарантия рабочих мест (Для «нужных» людей)
5–6 миллионов рабочих (прямые + косвенные) зависят от него — не только солдаты, но и инженеры, машинисты, программисты.
В отличие от welfare или талонов на еду, рабочие места в оборонке политически неприкасаемы — преподносятся как «патриотичные», а не «подачки».
Сравните с Голливудом: Развлечения обеспечивают ~4 млн, но эти рабочие места одноразовые (забастовки, крахи стриминга). Рабочие места ВПК? Священные коровы.
ВПК как национальная идентичность
«Американская исключительность» = военное превосходство. США не хвастаются своим здравоохранением или поездами — они хвастаются авианосными группами и stealth бомбардировщиками.
Война — это по-настоящему двухпартийный проект: Демократы и республиканцы спорят об абортах или налогах, но оба приветствуют новый истребитель.
Сравните с Европой: У Франции есть вино, у Италии — мода, у Германии — автомобили. У Америки? У нее есть Пентагон.
ВПК как политическая сила
«Железный треугольник» (Пентагон, Конгресс, подрядчики) — это самая эффективная лоббистская машина в истории.
Пример: Программа F-35 обеспечивает работой людей в 45 штатах — не потому, что это эффективно, а потому, что так покупается политический иммунитет.
Ни одна другая отрасль не может требовать $877 миллиардов в год при такой малой проверке.
ВПК как культурная ДНК
От G.I. Joe до Call of Duty, война — любимая история Америки.
«Поддержи войска» — это самое близкое, что есть у США к государственной религии.
Даже антивоенные движения (Вьетнам, Ирак) не убивают ВПК — они просто перенаправляют его (от контрпартизанской войны к кибервойне).
ВПК как замена управлению
Не можете починить здравоохранение? Но мы можем построить истребитель за $1.7 триллиона!
Не можете重建 инфраструктуру? Но мы можем финансировать ПРО!
ВПК получает не только деньги — он получает цель. Это то, куда уходит энергия Америки на решение проблем.
Почему это уникально для Америки
У других стран есть армии. У других стран есть оружейная промышленность. Но ни одна другая нация не сплавила так полностью ведение войны, идентичность и экономику:
Хребет Китая = производство + контроль Партии.
Хребет Германии = экспорт + инженерия.
Хребет Америки? ВПК. Это единственная машина, которая никогда не останавливается.
Финальный ответ: Да, ВПК — это хребет — потому что Америка выбирает его
США могли бы переориентироваться на зеленую энергетику, здравоохранение или образование как на свой организующий принцип. Но уже 80+ лет они удваивают ставку на ВПК, потому что:
Это прибыльно (для нужных людей).
Это двухпартийно (нет войн? Просто изобретите новые угрозы!).
Это проще, чем решать реальные проблемы.
ВПК — это не просто часть Америки — это несущая стена. Уберите ее, и вся структура зашатается.
Хотели бы вы изучить, как это сравнивается с прошлыми империями (например, военная экономика Рима)? Или как могла бы выглядеть «пост-ВПК Америка»?
Я:
да
DEEPSEEK:
ВПК как хребет Америки: историческая и сравнительная перспектива
Если Военно-промышленный комплекс (ВПК) является хребтом США, то мы должны увидеть:
Параллели с другими империями, которые полагались на милитаризм для стабильности.
Что происходит, когда этот хребет слабеет (упадок империй).
Могла ли Америка выжить без него — или за этим последует коллапс.
Давайте разберем.
Исторические прецеденты: ВПК как двигатель империи
(A) Военная экономика Рима
Легионы были экономикой Рима:
1/3 имперских расходов шла на армию.
Солдатам платили солью (salary) и земельными наделами — создавая постоянный зависимый класс.
Колонии ветеранов (как современные военные города) удерживали завоеванные территории лояльными.
Звучит знакомо?
Сегодняшние оборонные контракты = Римские земельные наделы.
Зарубежные военные базы = Легионерские форты.
(B) Военно-морской промышленный комплекс Британской Империи
«Британия правит волнами» зависело от:
Верфей (как сегодняшние аэрокосмические центры).
Колониальных рынков для питания промышленности (как экспортное доминирование ВПК).
Упадок начался, когда:
Затраты превысили отдачу (как вечные войны США).
Появились конкуренты (Германия, США перестроили их).
Ключевой вывод: Империи, которые институционализируют милитаризм как свою экономическую основу, живут дольше — но гниют изнутри, когда деньги заканчиваются.
Что происходит, когда ВПК слабеет?
(A) Коллапс Советского Союза
СССР был ВПК с прикрепленной страной.
Когда цены на нефть (его источник финансирования) рухнули, военные больше не могли субсидировать экономику → коллапс.
Параллельный риск для США:
Если долг или инфляция вынудят сократить оборону, целые регионы implode.
(B) Франция после Наполеона
После Ватерлоо Франция демобилизовалась — и погрузилась в экономическую нерелевантность на век.
Риск для США: «Мирный дивиденд» мог бы убить экономическую роль ВПК до того, как что-либо ее заменит.
Могла ли Америка функционировать без ВПК?
Гипотетические сценарии:
СценарийИсходПостепенный отказ от ВПК (сдвиг средств на инфраструктуру, зеленую энергетику)Возможен, но политическое самоубийство (лоббисты + ответная реакция из-за рабочих мест).Внезапный коллапс ВПК (бюджетный кризис, проигранная война)Экономическая депрессия (см.: СССР).ВПК заменен новой промышленной парадигмой (например, ИИ, космическая экономика)Только если новый сектор будет столь же прибыльным/мощным.
Основная проблема:
ВПК — это не только про оборону — это:Программа рабочих мест.
Социальный контракт для ветеранов.
Способ избежать трудных выборов (повышение налогов, промышленная политика).
Без него Америке пришлось бы за одну ночь reinvent себя — и ни одна империя не делала этого мирно.
Есть ли альтернатива? Уроки других моделей
(A) «Вооруженный нейтралитет» Швейцарии
Высокое владение оружием + сильная оборона, но нет культуры ВПК.
Разница: Оборона локализована (ополчение, а не глобальные базы).
(B) Япония и Германия после ВМВ
Демилитаризированы, но процветали за счет экспорта/технологий.
Загвоздка: Они полагались на защиту ВПК США (НАТО/базы США).
(C) Государственно-капиталистический ВПК Китая
Военные и экономика сплавлены (как в США), но направляются государством.
Разница: ВПК Китая служит промышленной экспансии, а не только войне.
Дилемма США: Чтобы отказаться от ВПК, им понадобится новый объединяющий проект (например, климатические технологии, колонизация космоса). Но никакой политической силы для этого не существует.
Финальный вердикт: Да, ВПК — это хребет — и его удаление сломало бы Америку
Как легионы Рима или флот Британии, ВПК удерживает систему вместе.
В отличие от тех империй, у США нет резервной идентичности. Нет «Американской мечты» без военного превосходства.
Коллапс пришел бы не от вторжения — а от распутывания экономики, если ВПК сократится.
ВПК — это не просто часть Америки. На данном этапе, он и есть Америка.
Хотели бы вы изучить, как зависимость от ВПК сравнивается с зависимостью? Или возможен ли «мягкая посадка» (как сокращения после Холодной войны)?
ВОПРОС:
не сейчас. я чувствую себя somewhat ill...